Улан. Трилогия - Страница 65

  Боже, храни!
  Боже, храни!
  Жизнь их примерную,
  Нелицемерную,
  Доблестям верную
  Ты помяни!
  О, Провидение!
  Благословение
  Нам ниспосли!
  Нам ниспосли!
  К благу стремление,
  В счастье смирение,
  В скорби терпение
  Дай на земли!
  Будь нам заступником,
  Верным сопутником
  Нас провожай!
  Нас провожай!
  Светлочудесная
  Жизнь поднебесная,
  Сердцу известная,
  Сердцу сияй!

Плагиат? Наглейший, но на Государя текст произвёл глубочайшее впечатление и попаданец оказался обласкан - его одарили ещё одним сундучком, но уже с десятью тысячами червонцев. Сумма колоссальная по нынешним временам - такими, а то и меньшими суммами одаривали полководцев за выигранные грандиозные сражения. Был и перстень - на сей раз с сапфиром. Было звание генерал-майора. Но главное - орден Анны.

Орден этот стоял особняком и был не государственным, а династическим. Проще говоря - награждали только родичей. Имел орден только одну степень, а число кавалеров не превышало пятнадцать человек.

Всё - Грифич окончательно признан своим и теперь даже могущественные сановники кланялись ему как равному. Равному не только по происхождению (а Рюриковичи и Гедиминовичи ничуть не ниже Грифичей!), но и по влиянию. Его окончательно признали своим.

Глава седьмая

Заслуги Владимира в похоронах императрицы были несомненны - все придворные в один голос твердили, что энергия молодого человека, беспристрастность интересные идеи позволили сделать похороны незабываемыми. В итоге, Пётр загорелся было мыслью сделать его ответственным за свою коронацию, на что Грифич отказался - и довольно резко:

- Воронцова назначь, - рубанул тот ладонью воздух.

- Да я бы и не против, - пожал узкими плечами будущий император, - вот только его занятость...

- Неважно. Смотри сам - он тебе верен просто потому, что человек такой. Плюс - ты намереваешься жениться на его племяннице. Для него это честь и возможность проявить себя, а для тебя - гарантия того, что подготовка не слишком затянется.

Пётр Фёдорович согласился с аргументами попаданца и Воронцов при разговоре наедине выразил ему за это свою признательность.

- Владимир Игоревич, вот только император прав - у меня нет времени на коронацию. Сам знаешь - на мне повисли переговоры, - неловко сказал Воронцов. Неловко потому, что переговоры эти во многом касались Померании - исконного владения Грифичей. И интересы князя при этом не учитывались... Ага - интересы геополитики перевешивали личные симпатии. И князь уже понял, что интересы "исконного" владетеля Померании Австрию или Россию интересуют... Да никак не интересуют - разве что как дополнительный аргумент для переговоров с другими сторонами - только до тех пор, пока "аргумент" в его лице им выгоден.

- Знаю, Михаил Илларионович, - суховато усмехнулся князь, - но твое дело здесь - назначить людей достойных и ВЕРНЫХ, а затем просто контролировать. Надо будет - помогу. И знаешь... Не затягивай.

Лицо вельможи заострилось, он слегка подался вперёд и стало ясно, что этот немолодой человек не случайно вылез на верхушку власти.

- Что-то конкретное?

- Конкретного - ничего, но слишком много косвенных фактов. Такое впечатление, что слишком многие заинтересованы посадить на престол своего. И сам понимаешь - шанс есть.

Воронцов понимал - сам был одним из главных действующих лиц в одном из таких переворотов. Князь те временем продолжил:

- Знаешь сам, сколько я мотаюсь по городу, да со сколькими людьми знаком. Гвардия, придворные, армейские, купцы, Академия... И такие разговоры ходят... невнятные. Никто ничего толком не знает, но готовность действовать ощущается. А как и когда это может рвануть - хрен его знает. Понятно только, что лучше не тянуть - против коронованного императора мало кто пойдёт.

Вот так свежеиспечённый генерал-майор сам впрягся в подготовку коронации - не переставая при этом заниматься с Павлом, управлять Шляхетским Корпусом, вести занятия с гвардейцами, самому заходить в фехтовальные залы... Более того - князь успевал ещё и переводить Шекспира.

Ну как переводить... Как и в случае с Реквиемом... Дословно он не помнил, хотя прочитал его не раз, но когда садился с английским вариантом, в памяти сразу всплывали строки на русском. Вообще-то говоря, перевод Шекспира на русский уже был, но откровенно похабный - по мнению попаданца. Перевёл пока "Короля Лира" и "Отелло", напечатав их в типографии корпуса.

Напечатал пока небольшим тиражом - в сто экземпляров каждая пьеса, да раздал при Дворе почти всё. Часть забрали кадеты - был здесь театральный кружок. По мнению искушённого попаданца - уровень колхозной самодеятельности. Нет, даже ниже. Однако публике нравилось и даже бывавшие за границей дворяне ценили Шляхетский театр достаточно высоко...

Единственное, что князь изменил в театральном регламенте - запретил играть мальчикам женские роли*.

- Но, господин генерал-майор! - Протестовал Иван Рюмин - один из руководителей театра.

- Ффу, - выдохнул князь, - господа кадеты, я не запрещаю вам играть. В конце-концов, найдите девушек для женских ролей - обещаю пропустить их в корпус.

Кадеты были в отчаянии и даже при Дворе Владимиру высказали своё "Фи!"

- Пока я директор - мужчин, играющих женские роли, в Корпус не допущу, - сказал он статс-даме Измайловой. Затем слегка наклонился к пожилой женщине и сказал негромко: